В 1964 году Александр Яшин написал стихотворение «Покормите птиц зимой…». Вдохновившись стихотворением, детский писатель Евгений Носов написал рассказ «Покормите птиц» и каждую зиму стал вывешивать кормушки. 15 января – День зимующих птиц в России.
#покормитептиц2025 #ПокормитеПтицЗимой2025 #Экосфера48
В Липецке акция поводится с 14 января по 14 марта 2025 года
Далее публикации из разных источников — стихотворение Александра Яшина, рассказ Евгения Носова и др., посвященные Дню зимующих птиц в России
Союз охраны птиц России 15 января пройдёт общероссийская культурно-экологическая акция «День зимующих птиц» https://www.rbcu.ru/news/39246/
Покормите птиц зимой. Пусть со всех концов К вам слетятся, как домой,Стайки на крыльцо…
Вдохновлённый этим стихотворением русского советского прозаика и поэта Александра Яшина, написанным в 1964 году, писатель-фронтовик Евгений Носов из города Курска, написал рассказ «Покормите птиц» и в память о поэте каждую осень стал вывешивать кормушки, расклеивать на видных местах листовки со стихотворением Яшина.
Е.Носов умер летом 2003 года. В том же году впервые акцию «Покормите птиц» организовали в Иркутской области — публицист Анатолий Сосунов и крупнейшие газеты инициировали акцию в память о писателе Евгении Носове. А на следующий год к ней присоединился и родной город писателя, Курск. Тогда же Союз охраны птиц России предложил 15 января — день рождения Евгения Носова — объявить Днем зимующих птиц и внести в Российский экологический календарь.
С 2006 года Союз охраны птиц России предложил проводить 12 ноября (День Зиновия Синичника) акцию «Синичкин день» как напоминание о начале зимней подкормки птиц (инициаторами создания акции были члены Союза Олег Бородин и Светлана Смирнова).
А в 2024 году Иркутску по решению Бюро Центрального совета Союза охраны птиц России присвоили почетное звание «Город — попечитель птиц». Областной центр пока единственный субъект в России, получивший такой титул.
Приучите птиц в мороз
К своему окну,
Чтоб без песен не пришлось
Нам встречать весну.
Постепенно акция по зимней подкормке птиц превращается в настоящее общенародное движение. Пережить птицам голодную пору помогают детские сады и школы, техникумы и вузы, заповедники и национальные парки, сотни тысяч жителей сел и городов…
Сегодня в России практически нет ни одного населенного пункта, где бы не были установлены кормушки разных конструкций, спасающие жизнь огромному количеству пернатых!
Союз охраны птиц России приглашает всех зимних спасателей пернатых рассказывать о своих успехах и достижениях, поделиться фотографиями своих кормушек и их посетителей, рассказать о праздничных мероприятиях в рамках акции! Прочитать об организации зимней подкормки птиц и познакомится с различными конструкциями кормушек можно на нашем сайте. https://www.rbcu.ru/news/39246/
https://ps.1sept.ru/article.php?ID=200206811
15 января – День зимующих птиц в России. История этой экологической даты связана с именем поэта Александра Яшина и писателя Евгения Носова. В 1964 году Александр Яшин написал стихотворение «Покормите птиц зимой…». Вдохновившись стихотворением, детский писатель Евгений Носов написал рассказ «Покормите птиц» и каждую зиму стал вывешивать кормушки.
В 2003 году Союз охраны птиц России поддержал инициативу жителей Иркутска объявить 15 января — день рождения Е. Носова — Днем зимующих птиц и внести дату в Российский экологический календарь. Постепенно вывешивать кормушки и подкармливать пернатых начали и другие города. С 2003 года это доброе дело превратилось в масштабную экологическую акцию «Покормите птиц!», ежегодно проходящую в нашей стране с поздней осени до середины весны и собирающую миллионы граждан.
Евгений НОСОВ
Покормите птиц!
Чтобы стать похожим на святого Зиновия-Синичника, нужно совсем немного
Как-то прибирался я на книжных полках, приводил в порядок разновеликие и разноименные творения, скопившиеся за многие десятилетия. Иные давненько не брал в руки, хотя и по-прежнему любил ровно и преданно за одно только их существование. Попалась оранжевая книжка стихов Александра Яшина с памятной веткой рябины на обложке. Эта ветка служила как бы символом, смысловым знаком всей его горьковатой и обнаженной поэзии. Разломил книгу наугад, в случайном месте, и вот открылись строчки, словно завещанные поэтом:
Покормите птиц зимой,
Пусть со всех концов
К вам слетятся, как домой,
Стайки на крыльцо.
А ниже звучит и вовсе моляще:
Сколько гибнет их – не счесть…
Видеть тяжело.
А ведь в нашем сердце есть
И для птиц тепло…
Не закрывая книги, я подошел к окну. А там исподволь уже делалось вот что: за минувшее лето уличные березки своими верхними побегами дотянулись до моего балкона па пятом этаже. Концевые листочки еще по-летнему весело и беспечно полоскались друг перед дружкой: “Я так могу, а я так умею!” Но первые утренники уже пометили их обманной лимонной нежностью, определив срок, когда порыв близкой невзгоды бросит их под ноги прохожих или вовсе унесет невесть куда.
А давно ли над этими березовыми вершинками с ликующим визгом проносились вставшие на крыло молодые стрижи, иногда в азарте и юной неловкости задевавшие бельевые прищепки на балконе, которые и сами походили на вилохвостых ласточек, присевших передохнуть на протянутые веревки.
Стрижи исчезли в самый день яблочного Спаса, когда в соседнем школьном саду еще дозревали, багряно полосатели отяжелевшие штрифели, аромат которых в открытое окно обвеял и мой письменный стол, отчего казалось, будто лето остановилось в своем необратимом благоденствии. Но как раз в этом голубом августовском безвременье внезапно обломившаяся тишина повисла гнетущей пустотой и неуютом.
…В легком перистом небе уже заходили предзимними кругами хороводы повзрослевших грачей. Они кружили высоко, на пределе своих возможностей, почти без взмахов, распластавшись крылами. Их гортанный переклик едва долетал из поднебесья. Грачи предавались доступной им радости своего бытия, взмыв над неприютной и всегда враждебной землей, на которой приходилось пребывать озираясь, а крылья держать наготове, будто взведенные курки. Эта радость кружения была выше радости сытости и покоя, потому что приходила вместе с чувством свободы. С бывалыми, умудренными птицами кружил молодняк, обучавшийся лету – крутым виражам и захватывающему скольжению с посвистом ветра в упругом молодом пере. Должно быть, каждый взлетевший впервые испытывал ликующую гордость от ощущения себя птицей, не ведающей, что ждет ее там, внизу, когда вскоре земля окутается снегом и грянут цепенящие морозы.
Синицы объявились прилюдно только с первой прохладой. Они не попадались на глаза все минувшее лето, и даже не было слышно их тонко зинькающего голоса. В летнюю пору, поглощенные семейными хлопотами, они напрочь исчезали из виду и вели скрытную неслышную жизнь в кронах окрестных деревьев, порой прямо у нас над головой. Да и до песен ли, до праздного ли мелькания, пока не оперятся, не поумнеют, не усвоят, что такое кошка, все десять, а то и пятнадцать голопузых пискунов?
И все же напрашивается вопрос: зачем синице этак напрягаться, выбиваться из последних сил? Для чего заводить такую уйму выкормышей? В чем смысл такого самопожертвования?
А резон тот, что уж больно много этих милых, веселых, никогда не унывающих птичек погибает в лихие зимы. Из дюжины выращенных птенцов одолевают холода едва ли две-три синички. Оттого генетический механизм устроен таким образом, что синицы, дабы вовсе не сгинуть со свету, вынуждены выращивать потомство с большим запасом, как бы упреждая беспощадные зимние потери: хоть кто-нибудь да уцелеет… Такую жестокую дань они платят за то, чтобы не покидать свою родину, не искать чужого тепла и сытости, как делают иные, а еще для того, чтобы с первым дыханием весны оповестить округу своим веселым, вдохновенным треньканьем. Одолеть невзгоды и встретить желанную весну – надежду всего сущего в мире – воистину дорогого стоит!
И Александр Яшин напоминает нам об этой удивительной верности:
Разве можно забывать:
Улететь могли б,
Но остались зимовать
Заодно с людьми.
В предзимье каждый выводок начинает совершать кочевые облеты того участка, который достался ему как бы в родовое наследство. В соседнем школьном саду перепархивают синички одной семейки, тогда как насаждения нашего переулка – уже вотчина другого выводка.
В октябре, когда еще не вся листва опала, удается отыскать какое-никакое пропитание: глядишь, синяя муха села погреться на теплую озаренную солнышком древесную кору и даже довольно потирает лапкой об лапку; а вот еще не нашел себе места для зимовки паучишка, торопко сучит-сучит свою паутинку, спешит спуститься на ней куда-то поукромней; а то и шальная бабочка, будто с похмелья, вдруг неловко затрепыхает своими цыганскими оборками над сладко, обманно повеявшей на нее черемухой. Но сколько понадобится усердия и сноровки, чтобы хотя бы раз в сутки склевать что-либо съедобное в промозглом, то сыплющем моросью, то секущем колючей крупкой ноябре? И сколь раз синичка с надеждой постучится в окно, завидев зелень на подоконнике. А в пугающем омертвелостью голых ветвей декабре? А в крутом, заиндевелом январе? А там еще и февраль – не подарок и, считай, половина марта – не мед.
Каждый день стайка синичек из конца в конец облетает свой небогатый, задымленный автомобильными выхлопами уличный участок.
Уже давно развернуты и обысканы подозрительно скрюченные листья, обследованы все трещины и щербатинки на каждом стволе, все развилки и надломы в кроне. Но все реже и ничтожней добыча, все чаще и неотвратимей пустые бескормные дни.
И вот, сколь ни старайся, сколь ни оглядывай уже много раз осмотренные места, наконец приходит то роковое время, когда ничего не нашедшая, окончательно выбившаяся из сил, голодная, мелко вздрагивающая птаха забивается в свое гнездовье, а то и просто в какую-нибудь застреху или поленницу дров, где столь же люто, как и снаружи, где по-нашему не включишь свет, не затопишь печку, не нальешь горячей воды в бутылку и не подсунешь ее под озябший бок и где, подобрав под себя одеревенелые, непослушные лапки и укрыв голову морозно шуршащими крыльями, забывается она в опасном беспамятстве. Так, едва вживе, каждую долгую ночь, которая в глухую пору начинается в пять часов вечера и тянется, терзая птаху лютостью, до девяти утра следующих суток. И каждый раз – без надежды, что эта ее ночлежка озарится для нее новым грядущим днем…
В безнадежную пору зимнего прозябания начинает рушиться порядок в синичьих семьях. Одни, отчаявшись, покидают родное урочище и принимаются скитаться по чужим местам – всегда гонимые и не принятые, другие пускаются обшаривать помойки, мусорные баки, всякие свалки и скопления мусора. Иные превращаются в профессиональных воришек-”домушников”, устраивая шмон везде, куда возможно заглянуть и проникнуть.
…Не доводите, пожалуйста, до этой унизительной стадии наших крылатых единопланетян и начинайте мастерить кормушки.
Лучше это делать в разгар листопада.
Поэт тоже поощряет нас на это доброе дело:
Не богаты их корма,
Горсть зерна нужна,
Горсть одна –
И не страшна
Будет им зима.
Кормушка – вещица нехитрая. Под нее иногда приспосабливают даже обыкновенный пакетик из-под молока. Такая тоже сгодится.
Кормушку не принято вывешивать под музыку. Деяние это во многом личное, схожее с исповедью. Оно столь же необходимо птицам, сколь и нам самим, ибо приносит очищение совести и благотворение души поступком.
…Серым, не очень уютным утром, мотавшим концы голых берез, я открыл свое кафе для птичьего посещения. Как водится, по случаю открытия предлагалось самое разнообразное меню, была даже тертая морковка, но главенствовал все же полевой подсолнечник, вытеребленный из выспевших кругляшей.
Так знаменательно совпало, что это предзимнее утро явилось началом для почитаемого в святцах Зиновия-Синичника, покровителя всех зимующих птиц. В старинных книгах его изображали с горстью зерен на протянутой ладони – совсем как у Александра Яшина: “Горсть одна – и не страшна будет им зима”. Пока я заправлял кормушку, с балкона был слышен благовест Сергиевского собора…
Печатается в сокращении источник https://ps.1sept.ru/article.php?ID=200206811
Источник http://www.staroeradio.ru/audio/15370
Александр Яковлевич Яшин (наст. фамилия — Попов) (14 [27] марта 1913г., дер. Блудново, Никольский уезд, Вологодская губ. — 11 июля 1968г., г. Москва) — советский прозаик, поэт, журналист и военный корреспондент. Лауреат Сталинской премии II степени (1950). Член ВКП(б) (1941). Участник Великой Отечественной войны. Печатался с 1928 года. В 1931 году окончил педагогический техникум в городе Никольске, учительствовал в Чёбсарском районе, сотрудничал в вологодских и архангельских газетах, в 1931 году опубликовал свои стихи в московском журнале «Колхозник». С 1932 года жил в Вологде, где работал литературным сотрудником в газете «Красный Север», на радио, а через год — уже в Архангельске. Первый сборник стихотворений Яшина «Песни Северу» увидел свет в 1934 году в Архангельске. Незадолго до I-го съезда советских писателей (17.08.-01.09.1934г.) стал председателем оргкомитета его вологодского отделения, делегатом участвовал в работе Съезда. В 1935 году переехал в Москву. С началом Великой Отечественной войны ушёл добровольцем на фронт. Был военным корреспондентом и политработником. Участвовал в обороне Ленинграда (Ораниенбаумском плацдарм) и Сталинграда, в освобождении Крыма, старший политрук. В 1942-1943 гг. изданы его сборники стихов «На Балтике было» и «Город гнева». В послевоенные годы занимался литературной деятельностью. Автор сборников стихов «Земляки» (1946), «Советский человек» (1951).
Иллюстрации:
А.Яшин
